«Федин очень просил» и «важное» звучит внушительно. И тревожно. Надо ехать. Просто так секретарь не настаивала бы на моем срочном появлении. Отодвигаю все дела в сторону и мчусь в СП.

Константин Александрович принимает меня без очереди и, поздоровавшись, сразу переходит к делу.

– Так, утром мне звонили – мэтр красноречиво показывает глазами наверх – твой вопрос с квартирой решен. Все складывается, как нельзя лучше – не будет никаких ведомственных писательских домов и никаких претензий со стороны коллег. Моссовет выделил тебе квартиру в Доме Авиаторов. Любят тебя, Русин, наверху!

– А что за квартира? – ошарашено уточняю я.

– Квартира не очень большая, жилая площадь чуть больше тридцати метров, но зато двухкомнатная. А главное – какой дом!

Федин от удовольствия причмокивает.

Я на минуту выпадаю из реальности. Это куда же они меня засунули-то?! Память упорно помалкивает насчет Дома Авиаторов, а лишних «проколов» при свидетелях я стараюсь избегать. Во избежание, так сказать… Упаду обмороки и привет! Сейчас Федин и сам мне все расскажет.

– Ты, кажется, даже не понимаешь, о чем речь?

– Так я же не москвич – ловко отмазываюсь я – что это за дом такой?

Федин насмешливо качает головой.

– Алексей, Дом Авиаторов – это высотка на площади Восстания!

Ох, мать твою!.. Это та высотка, что на Кудринской площади что ли?! она же сейчас у нас площадью Восстания называется. Вот дела!.. Никак сам Хрущев в процесс вмешался – в этот элитный дом простым решением Моссовета точно не заселяют.

Константин Александрович по-отечески посмеивается, глядя на мою изумленную физиономию. Потом становится серьезным:

– Только с подачей документов на прописку не затягивай. Сам понимаешь, с такими квартирами все не просто, а тебе надо побыстрее застолбить ее за собой.

– Но я же в Японию уезжаю!

– И что? Едешь по загранпаспорту, гражданский – на прописку. Пока будешь в Японии, документы уже пройдут все инстанции. А может, до отъезда успеешь еще и жилищную комиссию пройти.

И то, правда. Прописка у меня сейчас временная – в общежитии, так что проверять особо там нечего. Справку из универа и паспорт сдал – и вперед. Рассыпаюсь в благодарностях, Федин насмешливо машет на меня рукой.

– Беги уже, счастливчик! Смотровой ордер ждет тебя прямо в домоуправлении, паспорт не забудь с собой взять. И Алексей, вот еще что… – снова переходит мэтр на серьезный тон – помалкивай пока про квартиру. Не любят у нас везунчиков. Кляузами своими всю радость отравят.

Растерянно прощаюсь с Фединым, выхожу из приемной и в легком ступоре застываю у окна. До сих пор не верю в случившееся. Как все просто получилось… двухкомнатная квартира в высотном доме на площади Восстания. Щедра же наша власть к своим верным слугам! Сколько бы лет рядовому журналисту или писателю пришлось ждать отдельную квартиру в Москве – десять? Двадцать? И это еще при обязательном наличии московской прописки и хотя бы комнаты в коммуналке или общаге. А где бы дали квартиру? На выселках поближе к МКАДу? Здесь же раз – и сразу нормальное жилье. В центре.

Но Федин прав – надо бы поторопиться с документами на прописку – за обладание квартирой в этом доме целые сражения происходили. Причем во все времена. И пока молчок, даже своим ничего не скажу. А то обязательно кто-нибудь проговорится. Вот вернусь из Японии, получу ключи и закатим тогда новоселье.

Лечу на Краснопресненскую, как на крыльях. На подъезде к высотке притормаживаю, пытаясь окинуть взором место своего будущего проживания. Да какая бы не была эта квартира – все равно соглашусь. Одно место чего стоит! Поживу там пару лет, осмотрюсь, а дальше уже решать буду.

Паркуюсь перед центральным подъездом, выясняю у бабулек в сквере, где здесь домоуправление, и, не теряя времени, направляюсь туда. Побродив по коридорам, нахожу кабинет местного начальника, или по-старому – управдома.

На стене коридора рядом с его кабинетом висит большой плакат с описанием местного хозяйства. Начал читать, и глаза мои полезли на лоб – 452 квартиры, 14 подъездов, 22 жилых этажа в центральном корпусе и по семнадцать в двух боковых. Да это же город в городе! Одно перечисление объектов сферы услуг и досуга целый печатный лист занимает. Гастроном № 15 площадью в 6000 кв. м, кинотеатр «Пламя» с двумя залами на 500 человек, почта, собственная телефонная станция, сберкасса! А еще по мелочи: ателье, парикмахерская, химчистка, и кафе-мороженое. Живут же люди… Построили себе социализм в отдельно взятом государстве.

– Молодой человек, вы что-то хотели? – окликает меня строгая дама с «халой» на голове.

– Хотел …да – отвлекаюсь я от занимательного чтения и перевожу на нее взгляд – Мне нужно забрать смотровой ордер и посмотреть выделенную квартиру. К кому я могу обратиться?

– Вы, наверное, писатель Русин? Павел Семенович в Исполком отъехал, ордер оставил мне. Пойдемте в кабинет.

Дама оказывается секретаршей местного управдома. Отдает мне на руки ордер, заставляя расписаться в какой-то амбарной книге, потом вызывает по телефону техника-смотрителя. Когда в кабинет заглядывает пожилой усатый дядька в замусоленной кепке, она представляет его мне и вручает нам связку ключей.

– Вот Никанор Алексеевич, он сейчас проводит вас, товарищ Русин, все покажет и расскажет. Если квартира вас устроит, Павел Семенович подпишет ваш ордер, и можете начинать оформлять документы. Список нужных справок я вам потом дам.

Вежливо благодарю любезную даму и в сопровождении техника-смотрителя отправляюсь осматривать свою будущую недвижимость.

– Марина Сергеевна – дама у нас сурьезная – просвещает меня дядька, пока мы огибаем дом и идем к нужному нам подъезду – Не смотри, что она секретарша. Павел Семенович без нее как без рук. Да и жильцы ее шибко уважают. Если что случится – неисправность, вдруг какая, или соседи сверху нечаянно зальют – все сразу к ней бегут! Лучше нее нашего домового хозяйства никто здесь не знает. Она тут с первого дня работает, с самого заселения. А меня можешь просто Алексеичем звать, я птица невысокого полета.

Алексеич оказывается бесценным кладезем информации. Пока мы идем, я успеваю узнать много интересного: и про лифты, и про пожарные лестницы, и про специальные помещения в холле для хранения колясок и велосипедов.

– Ты сам-то женатый будешь али холостой пока? – по-простому интересуется дядька.

– Холостой. Не успел еще женой обзавестись.

– Ну, вот квартиру получишь – самое время и жениться – смеется он.

– Да, мне сначала университет еще закончить надо.

– В МГУ, что ли учишься?

– И учусь, и работаю. Вы мне вот что лучше скажите, Никанор Алексеич – соседи у меня тихие?

– Соседи-то? – задумывается дядька – слева пожилая вдова живет, у вас с ней общий балкон будет. А с другой стороны семья с двумя детьми – сын школьник, а дочь уже взрослая. Женщины в семье неплохие, и старый академик был хорошим человеком, а вот сын его – нынешний хозяин – скандалист, каких мало. Пропади он пропадом! День и ночь кляузы на всех строчит.

Подходим к центральному подъезду бокового корпуса, открываем высокую входную дверь, и попадаем в холл. Здороваемся с консьержкой, я оглядываюсь и…теряю дар речи. Огромные хрустальные люстры, спускающиеся на цепях с потолка, мраморные колонны с резными капителями, потрясающей красоты цветные витражи над лифтами. По обе стороны от лифтов парадные мраморные лестницы, на стенах бронзовые канделябры. На полу тоже мрамор – только уже не белый, а разноцветный, выложенный красивым рисунком. Дворец блин …музей. Алексеич хитро улыбается в усы, наблюдая за моей реакцией. Мда… красиво живут …авиаторы.

Молча, поднимаемся в лифте на 14-й этаж. И снова попадаем в холл. От лифта в разные стороны расходятся два вестибюля, а дальше коридоры, в которые выходят двери квартир. По словам Алексеича, в каждом таком «отсеке» по 8 квартир. И вестибюли, и общие коридоры застелены паркетом. На потолке бронзовые светильники с матовыми плафонами и гипсовая лепнина. На одной стене огромное зеркало с меня ростом в раме из мореного дуба, на другой за фигурным дымчатым стеклом расположен пожарный гидрант. Кое-где стоят цветы в кадках и даже небольшие пальмы. Как они тут выживают?