– Пока не решил. Разделение наших обязанностей будем уже с новым главредом обсуждать.

Дел много и я бегу дальше. Теперь мне предстоит очень нелегкое объяснение с деканом.

Заславского застаю в кабинете, и такое ощущение, что меня здесь давно ждут. Ян Николаевич хмуро кивает мне на ближайший стул и сразу атакует.

– Алексей, ты правда, считаешь нормальным, что декан факультета последним узнает о делах своих студентов? И когда ты собирался сообщить мне о работе в журнале? И это – Заславский назидательно поднимает палец – Я тебя даже не спрашиваю о тех слухах, что ходят по Москве про Русина в свете последних событий.

Ну ясно. Доложили про мое участие в деле заговора.

– Ян Николаевич, все решилось только в конце прошлой недели, когда бы я успел вам рассказать? Сам про журнал от Алексея Ивановича недавно узнал.

Мне вручают свежий выпуск «Правды». В самом низу первой страницы скромная небольшая заметка – Постановление ЦК по новому ежемесячному журналу «Студенческий мир». Надо будет сохранить этот для истории.

– Представь, каково мне сегодня было. Звонит утром Аджубей и сообщает ошеломительные новости: группа моих студентов с четвертого курса собирается работать в его новом журнале. А разрешение деканата вы получили на это?!

– Ян Николаевич – вздыхаю я виновато – Да ведь с составом редколлегии пока ничего не понятно! Только завтра у нас первая встреча, где все будет решаться.

– Ты еще расскажи мне, что с Марком Наумовичем не виделся!

Нет, не Москва – а деревня какая-то. Все все про всех знают.

– Встречался. В субботу вечером. Но речь у нас шла только по общим вопросам. Ну, согласитесь, что субординацию нарушать некрасиво – сначала все равно вам должен был позвонить Алексей Иванович.

– А ты ни при чем?

– А я разве сейчас к вам не пришел?

Заславский качает головой, выражая свое неудовольствие происходящим, потом откладывает «Правду» в сторону.

– Я собственно хотел и сам тебя вызвать, но по другому поводу. 11 сентября МГУ посетит английский писатель Чарльз Сноу. Нужно чтобы ты поучаствовал в этой встрече. Как студент журфака и как молодой писатель.

– Это автор детектива «Смерть под парусом»? – старательно морщу я лоб.

– Ну да. А еще известный общественный деятель, ректор старейшего университета Шотландии и третьего по значимости в Англии – Сент-Эндрюс. И человек, положивший начало дискуссии о «физиках и лириках».

Упс, кажется, я сейчас слегка лопухнулся. Быстрый прокол памяти… А может, даже и не слегка. Про статью сэра Сноу «Две культуры и научная революция» каждый интеллигент знать обязан – это предмет для нескончаемых споров. И если сам он ее не читал, то уж в пересказе других точно слышал. Споры о физиках и лириках актуальны в СССР и в мире до сих пор, хотя статье уже лет пять, и продолжаться будут еще долго. Автор в этой статье, кстати, еще и очень интересные проблемы высшего образования поднимает, так что встретиться мне с ним сам бог велел. Встретиться и взять интервью для первого номера нашего нового журнала.

Колонный зал Дома Союзов был полон. Тысячи москвичей пришли попрощаться с Элизабет Флинн. Очередь змеилась по Пушкинской улице до Копьевского переулка. Играла траурная музыка, у гроба в почтительном молчании замерли члены Президиума- 1-й секретарь ЦК КПСС Хрущев, его заместитель Микоян, апоплексичный, с трудом дышащий Козлов, хмурые Косыгин и Кириленко, невозмутимый Рашидов. Напротив стояли в тесной шеренге Суслов, Гришин, Мазуров, Малиновский и Ефремов. Всего 11 человек, что вершат судьбу не только ⅙ части света, но и половины мира.

Козлов вздрогнул, покачнулся. Хрущев бросил на друга обеспокоенный взгляд. Уж очень сильно сдал в последнее время Фрол Романович. Не вылезает из Кремлевской больницы. Вот и на траурную церемонию его привезли прямо из медицинской палаты.

– Сворачиваемся! – тихо произнес Хрущев распорядителю траурного митинга, поглядывая на Козлова.

Члены Президиума медленно стали уступать свои места караулу кремлевского полка.

Собрались все в одном из залов Дома Союзов, в котором уже был накрыт поминальный стол.

– Хорошая была женщина – вздохнул Хрущев, поднимая первую рюмку – Пусть земля будет пухом.

Выпили не чокаясь.

В зал кивнув официантам на выход, зашел мрачный Мезенцев. Прошептал что-то Хрущеву на ухо. 1-й секретарь ЦК заругался матом. Все удивленно посмотрели на него.

– Никита Сергеевич, что случилось? – спросил Суслов, откладывая вилку.

– Дерьмо случилось. Сели жопой прямо в куст крапивы – Хрущев стукнул кулаком по столу. В зале воцарилась полная тишина.

– Доложи – 1-й секретарь ЦК кивнул Мезенцеву.

– Перед смертью Элизабет потребовала разговора с председателем КГБ. Мне доложили и я выехал к ней в больницу – генерал устало сел на стул – Флинн была в полной памяти, хоть ей и кололи морфий.

– Да не телись ты! – опять вспылил Хрущев.

– Элизабет обвнила обоих Чайлдсов в работе на ФБР – дескать все деньги, что мы передаем в пользу коммунистической партии США попадают американским властям. Им также известны все наши планы в отношении коммунистических сил в большинстве зарубежных стран.

– Этого не может быть – побледнел Суслов – Товарищ Моррис – честный коммунист, его верность доказана многими делами. Это какая-то провокация – Зачем эта провокация умирающей Флинн? – поинтересовался едко Хрущев, опять кивнул Мезенцеву – Продолжай.

– У нас… в Минфине США есть свой агент – генерал потер багровеющий шрам на лице – Он только что подтвердил трансферты в бюджет. Они примерно совпадают с теми суммами и датами, что выделялись Чайлдсам.

– А все из-за тебя – внезапно заорал Хрущев на Суслова – Это ты курируешь связи с зарубежными компартиями!

– Никита, подожди – Козлов успокаивающе положил руку на плечо 1-го секретаря ЦК – Надо разобраться, допросить этих Чайлдсов. А вдруг и правда провокация.

Члены Президиума зашумели, начали переговариваться.

– Нельзя их допрашивать! – повысил голос Мезенцев – Во-первых, они американские граждаен. Во-вторых, если они и правда агенты ФБР мы нальем штатовцам дезы полные штаны.

– Играть их надо – согласился Микоян – Пусть отработают ущерб.

– Ох, сколько же денег мы потеряли – вздохнул Косыгин – Дефицитной валюты! Каждая спецпосылка – в Госбанке плачут.

– С сегодняшнего дня прекращаем все выплаты в адрес компартий и прогрессивных движений- рубанул рукой Хрущев – До окончания полной проверки – ни рубля, ни доллара, ни одной марки или франка.

– Как же спецоперации? – поинтересовался Мезенцев – У нас идет финансирование обучения палестинских боевиков в лагерях Чехословакии. Еще ряд операций.

– Это отдельной строкой. За моей личной подписью. Анастас – Хрущев обратился к Микояну – Ты уже начал разгребать авгиевые конюшни в КГБ после Семичастного и Захарова. Займись еще хозяйством Суслова. Полная проверка. Кому даем деньги, за что, какие результаты. Я очень, очень разочарован, Михаил Андреевич!

Глава 7

На выходе из университета меня тормозит тетя Даша. Она, кажется, уже смирилась с ролью моего личного секретаря и даже начала гордиться этим. Еще бы тетке не впечатлиться! С какими известными людьми по телефону теперь разговаривает, из каких важных организаций ей звонят. Вот и сейчас она уважительно сообщает мне об очередном звонке, старательно зачитывая свои каракули, написанные на бумажке химическим карандашом.

– Из Союза Писателей звонили. Секретарша велела передать, что тебя Федин очень просил заехать. Сегодня же. Что-то важное видать.